История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1   ::   Сиповский Василий Васильевич

Пушкина сдѣлали камеръ-юнкеромъ,- это придворное званіе было ему не по лѣтамъ, и онъ былъ недоволенъ этимъ званіенъ,- за то ликовала жена: она радовалась тому, что будетъ блистать на придворныхъ балахъ, и что попала теперь въ самый высокій кругъ русской аристократіи. Эта знать была почти сплошь интернаціональна,- до русской литературы ей дѣла никакого не было,- немудрено, что на Пушкина здѣсь смотрѣли только, какъ на "выскочку", и мстили ему тонкими и злыми выходками. Это бѣсило его, но его отаровательная Nathalie ничего не замѣчала и веселилась напропалую. Настроенія поэта дѣлаются теперь все мрачнѣе… замираетъ его смѣхъ, порою омрачается его оптимизмъ… Онъ отдыхалъ душою только въ кругу избранныхъ друзей: Жуковскій, Вяземскій, Гоголь,- вотъ, его друзья-литераторы; Нащокинъ, Соболевскій – его пріятели, съ которыми онъ дѣлился всѣми многочисленными горестями и рѣдкими радостями своей жизни… Хорошо чувствовалъ себя Пушкинъ также въ салонѣ Смирновой (урожденной Россетъ). Здѣсь собирались всѣ друзья Пушкина, сюда приходили иностранцы-дипломаты. Въ теплой, сердечной атмосферѣ этого интеллигентнаго общества Пушкинъ отдыхалъ душой, и свободно раскрывалъ самыя завѣтныя свои мысли. Сдѣлавшись теперь искреннимъ христіаниномъ, онъ много говорилъ о религіи; онъ обнаружилъ глубокое знакомство съ всемірной и русской исторіей,- въ оцѣнкѣ русской и западной литературы онъ не зналъ себѣ въ тогдашней Россіи соперника. Даже иностранцевъ поражалъ его "европейскій умъ, широкій и глубокій".