История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1   ::   Сиповский Василий Васильевич

чтеніе Чичиковымъ списка именъ купленныхъ имъ крестьянъ). Въ уста Муразова онъ вкладываетъ объясненіе, почему интересна исторія человѣка. Строгому генералъ-губернатору Муразовъ говопритъ: "…Если не примешь во вниманіе и прежнюю жизнь человѣка, если не разспросишь обо всемъ хладнокровно, a накричишь съ перваго раза, напугаешь только его,- да и признанія настоящаго не добьешься; a какъ съ участіемъ его разспросишь, какъ братъ брата,- самъ-съ все и выскажетъ… Затруднительны положенья человѣка, ваше сіятельство, очень, очень затруднительны. Бываегь такъ, что кажется кругомъ виноватъ человѣкъ… a какъ войдешь,- даже и не онъ… Такое гуманное отношеніе къ каждому человѣку рекомендуетъ Гоголь въ письмѣ къ "занимающему важное мѣсто" ("Выбранныя Мѣста"). Отсутствіе этого гуманнаго вниманія осудилъ онъ въ "Шинели'' – въ той сценѣ, когда "значительное лицо" накричало на Башмачкина.}. Эта исторія, въ его глазахъ, много объясняетъ въ характерѣ героя, ко многому заставляетъ относиться снисходительнѣе {"Какъ же не защищать человіка, когда знаю, что онъ половину золъ дѣлаетъ отъ грубости и невѣдѣнія?" ("Мертв. Души", слова Муразова).}. Вотъ почему обстоятельно разсказываетъ онъ о дѣтствѣ и воспитаніи своего героя. Безпросвѣтно, безотрадно было это дѣтство: бѣдность, отсутствіе любви и ласки, безнравственность черстваго, нелюбящаго отца, грязь внѣшняя и внутренняя,- вотъ, та обстановка, въ которой онъ выросъ, никѣмъ не любимый, никому не нужяый.