История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1   ::   Сиповский Василий Васильевич

Булгаринъ заявилъ, что "Онѣгиныхъ" онъ встрѣчалъ въ Петербургѣ "дюжинами"; Полевой призналъ въ героѣ "знакомаго" человѣка, внутреннюю жизнь котораго онъ "чувствовалъ", но, безъ помощи Пушкина, "не умѣлъ объяснить". То же на разные лады говорятъ многіе другіе критики {См. любопытную статью извѣстнаго русскаго историка акад. Ключевскаго: "Евгеній Онѣгинъ и его предки" ("Русск. Мысль, 1887 No 2), въ которой разобранъ герой, какъ историческій типъ.}.

Вопросъ о "народности" въ русской критикѣ.

Затѣмъ важно, что по поводу романа возникъ вопросъ о томъ, что такое "народность" въ лнтературѣ: одни критики признавали за романомъ значеніе произведенія "національнаго", другіе усмотрѣли въ немъ неудачное подражаніе Байрону. Изъ спора выяснилось, что "народность" первые увидѣли не тамъ, гдѣ ее нужно было видѣть, a вторые просмотрѣли оригинальность Пушкина. Никто изъ критиковъ не оцѣнилъ это произведеніе, какъ "реалистическое", за то многіе напали на форму его, указывали недостатки плана, несерьезность содержанія…

Отзывъ Полевого.

Изъ наиболѣе серьезныхъ отзывовъ о романѣ надо признать статью Полевого,-онъ увидѣлъ въ романѣ "литературное caprissio", образчикъ "шутливой поэмы", въ духѣ "Беппо",- онъ оцѣнилъ простоту и живость пушкинскаго разсказа. Онъ первый назвалъ романъ Пушкина "національнымъ": "мы видимъ свое, слышимъ свои народныя поговорки, смотримъ на свои причуды, котрыхъ всѣ мы не чужды были нѣкогда". Эта статья вызвала оживленную полемику.