Из недр царского флота к Великому Октябрю   ::   Дыбенко Павел Ефимович

Керенский, загнавший своих политических врагов в казематы "Крестов", далек был от мысли кормить их хотя бы так же, как это было во времена царизма.

Отсутствие пищи, полная изоляция - без выхода даже на прогулку - и побои юнкеров отозвались и на моем довольно крепком организме. На шестой день я был помещен в тюремный лазарет, переполненный уголовными элементами. Полуподвальное помещение лазарета немногим отличалось от одиночной камеры, в которой я был.

16 июля во время прогулки к окну тюремного лазарета, заметив меня, подошел Ф. Ф. Раскольников. Не обращая внимания на тюремных конвоиров-солдат и надзирателей, Раскольников в течение двух - трех минут продолжал со мной беседу. Он был все тем же жизнерадостным, веселым, бодро и уверенно смотрел на перспективы будущего. Он вкратце сообщил о гнусной травле большевиков всей прессой, о том, что разыскивают Ленина в целях ареста, что Керенский издал приказ о роспуске Центробалта и потребовал от кораблей и Кронштадта выдать зачинщиков июльского восстания, на что Кронштадт, а также корабли "Петропавловск", "Республика", "Слава" и другие ответили категорическим отказом. Тут же добавил, что он вместе с Ремневым лично явился в Петроград для ареста, дабы не дать лишнего повода буржуазной своре возводить обвинения на кронштадтцев, что они действовали под влиянием якобы немецких шпионов-большевиков, которые после подавления бунта бежали за границу.