JК
Изнанка экрана :: Марягин Леонид
Страница: 138 из 423 — Да?
— Да, — уверенно согласился Донской.
Пырьев в ответ смешал фигуры и вместе с доской выкинул в окно.
Донской захохотал:
— А шахматы-то, Ваня, ваши!
Пырьев не разговаривал с Донским несколько месяцев.
Работавшие с Пырьевым сотрудники говорили — Иван Александрович не любил людей, боявшихся его неумеренных резкостей, с уважением относился к умеющим постоять за себя, отстоять свое достоинство. Это похоже на правду. Мне пришлось наблюдать его в одной ситуации: во время подготовки сценария «Старики Кирсановы» Пырьев попросил меня поехать вторым режиссером на одну из картин объединения:
— Мы тебе постановку даем, помоги и ты нам!
Я поехал.
Через тройку месяцев у меня с постановщиком Лешей Салтыковым возник конфликт — я счел себя оскорбленным, мне пришлось вернуться с картины. Мой поступок был вне интересов объединения: нужно было искать другого второго режиссера, уже четвертого по счету на этой картине, так как сработаться с постановщиком было трудно. Пырьев выслушал все доводы моего отказа от картины и заявил:
— Не вернешься на картину — уволим со студии!
— Не вернусь.
— Ну, пеняй на себя! — заявил Пырьев, и я удалился.
В этот же день на площадке перед центральным входом «Мосфильма» мы снова встретились.
— Не поедешь? — спросил Пырьев.
— Нет, — сказал я, покрывшись испариной.
— Да, — уверенно согласился Донской.
Пырьев в ответ смешал фигуры и вместе с доской выкинул в окно.
Донской захохотал:
— А шахматы-то, Ваня, ваши!
Пырьев не разговаривал с Донским несколько месяцев.
Работавшие с Пырьевым сотрудники говорили — Иван Александрович не любил людей, боявшихся его неумеренных резкостей, с уважением относился к умеющим постоять за себя, отстоять свое достоинство. Это похоже на правду. Мне пришлось наблюдать его в одной ситуации: во время подготовки сценария «Старики Кирсановы» Пырьев попросил меня поехать вторым режиссером на одну из картин объединения:
— Мы тебе постановку даем, помоги и ты нам!
Я поехал.
Через тройку месяцев у меня с постановщиком Лешей Салтыковым возник конфликт — я счел себя оскорбленным, мне пришлось вернуться с картины. Мой поступок был вне интересов объединения: нужно было искать другого второго режиссера, уже четвертого по счету на этой картине, так как сработаться с постановщиком было трудно. Пырьев выслушал все доводы моего отказа от картины и заявил:
— Не вернешься на картину — уволим со студии!
— Не вернусь.
— Ну, пеняй на себя! — заявил Пырьев, и я удалился.
В этот же день на площадке перед центральным входом «Мосфильма» мы снова встретились.
— Не поедешь? — спросил Пырьев.
— Нет, — сказал я, покрывшись испариной.