Изнанка экрана   ::   Марягин Леонид

Парнишка поднял увлажнившиеся глаза на обгоревший портрет вождя.

— Да! Из школы тебя выпрут, — подытожил Костя, выслушав Ленькин рассказ. — Но вряд ли посадят. Сейчас — после амнистии — по 58-й не сажают. Ждут... Но ты и без школы не пропадешь... — Костя выбирал веник для бани, взвешивая его в руке.

— Я хочу школу закончить, — неожиданно зло и нервно перебил Ленька.

Костя кинул веник в жестяную шайку.

— Хочешь быть, как говорил покойник Еська, инженером человеческих душ?

Ленька молчал, сглатывая комок в горле.

— Да сделаем мы тебе ксиву, — успокоил Костя. — Будешь иметь аттестат — один к одному!

Мать и бабушка отреагировали на Ленькин рассказ, как на известие о смерти. Первой пришла в себя мать:

— Леня, я прошу тебя — соглашайся, что ты виноват. И извиняйся. Проси прощения. Говори, что умысла не было!

— А его и не было! — обозлился до того вяло слушавший сын.

— Та що ж вы! Один казав, другой — перемовчав! — вмешалась со своего топчана бабушка.

— Не лезьте не в свое дело, — привычно одернула ее мать. — Главное, извиняйся. Отец, — она подошла к стоявшему у двери Леньке, — посоветовал бы то же самое!

— Всегда ты знаешь, что бы он посоветовал! — огрызнулся Ленька.

— Я — знаю, — с укором ответила мать. — Мы живем вместе двадцать лет. Извиняйся!

Ленька шел в школу. Ничего хорошего это посещение не обещало, и ноги сами замедляли шаг, приближаясь к калитке школьной ограды. Навстречу вылетел Витек Харламов и протянул руку.