Страница:
358 из 423
Забыв про боржом, он кричал:
— Убеждай его, убеждай, а не жалей, не себя! Его! Его! Его! Мотор!
Героиня картины Элла с красными, мутными отслез глазами снова толкала в грудь партнера в телогрейке:
— Иди, иди, сознайся! Да, да... посадят! Я — буду ждать! Буду!
— Еще раз — без остановки! — орал режиссер и, казалось, плакал вместе с актрисой.
Сева неотрывно наблюдал это эмоциональное действо.
— Стоп! Съемка окончена. — Ефим Давыдович отшвырнул микрофон, и Сева поймал его на лету.
— Ты сейчас куда? — вопрос мэтра был обращен к ассистенту.
— В «Националь», — ответил Сева, удивленный вопросом.
— Поедешь со мной к Бороде. Бывал у Бороды?
Вопрос был напрасным — у Бороды Сева, конечно, не бывал. У Бороды (так звали завсегдатаи ресторан ВТО из-за роскошной бороды метрдотеля) бывал весь цвет артистической Москвы. Входили по пропускам — не то что в «Нац», куда мог попасть каждый, в том числе и «художественная» шобла.
— Ты это заслужил.
— Чем?
— Я знаю чем. Я вижу все на съемке. Ты телогрейку обработал и даже надорвал. Хотя это не твое дело. Значит, следишь за кадром. Значит, заслужил осетрину по-монастырски...
Мрачный Пушкин стоял на постаменте как раз против окна ресторана ВТО, где...
Мэтр с упоением поглощал осетрину.
Сева пока что только разглядывал свою порцию, покрытую мельхиоровым колпаком, и косил взглядом в меню.
— А здесь обозначено: осетрина по-московски, а не по-монастырски...
— Никакой разницы, просто антирелигиозное переименование.
|< Пред. 356 357 358 359 360 След. >|