Януш Корчак   ::   Шаров А

Судьи могут ошибаться. Судьи могут наказывать за поступки, которые и им самим случается совершить, и называть плохим то, что и им самим доводится делать (вспомним, что речь идет о ребячьих проступках. А.Ш.). Но позор тому судье, который сознательно вынесет несправедливый приговор".

Начальные сто параграфов кодекса кончаются одним словом "простить".

"Простить", "простить", "простить..." - почти как молитва разносится по миру, который все яростнее стремится осуждать справедливо или несправедливо, - наказывать, пресекать.

"Не давить" - это для Корчака основа всей педагогики. В детском суде он был секретарем, а не председателем. Он участвовал во всех дежурствах, даже в дежурстве по уборке туалета. Он следил, чтобы ничто не нарушало равенства.

Корчак был замечательным педагогом, сказочником и одновременно выдающимся врачом.

Он видел и изучал ребенка сразу в трех главнейших мирах, в которых протекает детство: сказочном мире мечты, мире познания и мире физического развития. Эти миры теснейшим образом зависят друг от друга.

Корчак наблюдал неустанно. В последние дни жизни одной из главных его забот было переправить туда, за стену гетто, результаты многолетних наблюдений.

Как только колонна детей с Корчаком во главе в тот августовский день сорок второго года свернула со Склизской улицы, где помещался Дом сирот, в опустевшее здание пробрался человек - тень человека, какие только оставались здесь, в гетто.