Япония, 46   ::   Симонов Константин

Сейчас она стоит дорого. А главное, ей не мешают на этой полке другие вещи, не правда ли?

На стене, как часто бывает в Японии, висело узкое длинное полотнище, и на нем два десятка, как мне показалось, небрежно написанных иероглифов. Кстати сказать, не следует думать, что небрежно и вкось написанные иероглифы - это плохо написанные иероглифы. Иногда это так, а иногда это особый стиль иероглифического письма, очень высоко ценящийся. Но, конечно, нашему неопытному глазу отличить первый от второго очень трудно.

- Это стихи того поэта, который написал слова к понравившейся вам песенке "Шиповник",- сказал Ямада.- Это был мой большой друг, он недавно умер.

- А что здесь написано? - спросил я.

- Здесь написана танка34.- Ямада перевел содержание: - "Около дома росло дерево. На нем распустились листья. Потом расцвели цветы. Потом к ограде подошла лошадь и съела их". Вот и все.

Я сказал, что, по-моему, это стихотворение ироническое.

- Да,- сказал Ямада.

- А может быть, печальное? - спросил Агапов.

- Да, и печальное тоже,- сказал Ямада.- В танке обычно совмещается то и другое - ирония и печаль, в этом ее особенность.

Начали ужинать. Ужин был длинный и изысканный. Чувствовалось, что Ямада любит и умеет хорошо поесть. Подали перелитую в графин водку. В этой изящной комнате, где все было изящно, начиная от украшений и кончая посудой, на которой нам подавали еду, странно выглядел этот графин и рюмки, принесенные к нему.