JК
Эрнст Риффе. Лицо Бергмана? :: Бергман Ингмар
Страница: 3 из 6Она как бы подразумевает тайное страдание Бергмана от внимания, уделяемого его персоне, скрываемую от посторонних глаз тоску по творчеству soli deo gloria. [1]
В своей статье Бергман говорит далее об ответственности художника перед публикой, никак не уточняя это довольно расплывчатое понятие. На практике же каждый новый его фильм только лишний раз свидетельствует, сколь глубоко презрение Бергмана к человеку и как далек он сам от проблем реальной действительности.
Самое же странное – это речи Бергмана о том, что «каждый его фильм – последний» и что он без колебаний покинет сцену «по собственной воле».
Все это – не что иное, как бессмысленное фразерство. Обладай Бергман более критическим отношением к себе и своему творчеству, он давным бы давно признал, что его фильмы пусты и бессодержательны, что они всего лишь бесконечный повтор набивших оскомину формальных приемов и заигранных мотивов.
Я давно уже слежу за творчеством Бергмана. И чем больше я наблюдаю эту редкую достопримечательность богатой флоры стерилизованного искусства, которым столь полна история мирового кино, тем яснее передо мной вырисовывается образ беспринципного актера, примеряющегося к чужим ролям.
Говорят, что Бергман – замечательный театральный режиссер. Вероятно, этому лишенному своего содержания художнику необходима чужая литературная одежда, ему нужна самоочевидность таланта другого поэта, чтобы опереться на нее и не упасть.
В своей статье Бергман говорит далее об ответственности художника перед публикой, никак не уточняя это довольно расплывчатое понятие. На практике же каждый новый его фильм только лишний раз свидетельствует, сколь глубоко презрение Бергмана к человеку и как далек он сам от проблем реальной действительности.
Самое же странное – это речи Бергмана о том, что «каждый его фильм – последний» и что он без колебаний покинет сцену «по собственной воле».
Все это – не что иное, как бессмысленное фразерство. Обладай Бергман более критическим отношением к себе и своему творчеству, он давным бы давно признал, что его фильмы пусты и бессодержательны, что они всего лишь бесконечный повтор набивших оскомину формальных приемов и заигранных мотивов.
Я давно уже слежу за творчеством Бергмана. И чем больше я наблюдаю эту редкую достопримечательность богатой флоры стерилизованного искусства, которым столь полна история мирового кино, тем яснее передо мной вырисовывается образ беспринципного актера, примеряющегося к чужим ролям.
Говорят, что Бергман – замечательный театральный режиссер. Вероятно, этому лишенному своего содержания художнику необходима чужая литературная одежда, ему нужна самоочевидность таланта другого поэта, чтобы опереться на нее и не упасть.