Этюды любви и ненависти   ::   Дудаков Савелий

Кочеты Илья Владимирович, Я прочел вашу брошюру и нахожу, что несправедливость и неразумение установления черты оседлости выяснено в брошюре с полной убедительностью для людей, доступных доводам здравогосмысла.

Мое же отношение к тому распоряжению правительства, по которому людям воспрещается пользоваться естественными правами всякого живого существа и жить на поверхности земного шара там, где ему удобно или желательно, не может быть иное, как отрицательное, так как я всегда считал и считаю допущение всякого насилия человека над человеком источником всех бедствий, переживаемых человечеством. Насилие же в ограничении места жительства не могу не считать, кроме того, в высшей степени нелепым и не достигающим своей цели, как вы показываете это в своей брошюре90.

Как видим, слово "еврей" в ответе Толстого отсутствует, и это не случайно. Из записи в дневнике Маковицкого от 8 сентября 1910 г. следует, что "вечером Л.Н. дал Александре Львовне прочесть вслух его ответ" еврею по поводу присланной им книжки "Черта оседлости". Я в то время был в комнате Льва Николаевича, кончая свою работу, но нарочно остался дослушать. Когда прочли, Лев Николаевич обратился ко мне: "Неужели вы сторонник черты оседлости?" – "Хотя не сторонник, но признаю право за людьми не впускать в свою среду евреев"91.

Примечательно, что в "Яснополянских записках" Маковицкого, изданных в 1979 г., последние слова Душана Петровича отсутствуют, вероятно, по цензурным (!) соображениям, зато подробнее сказано о причинах, побудивших Толстого внятно ответить Таланту: «Л.Н.