JК
Этюды любви и ненависти :: Дудаков Савелий
Страница: 756 из 820Государю кто-то передал о существовании в Любавичах святого цадика, который если благословит евреев на земледелие, то они не дерзнут его ослушаться и начнут пахать.
Положено: выслать цадика Менделя в Петербург.
Фельдъегерь прискакал внезапно, привел в ужас все еврейское гнездо в Любавичах, подхватил и увез старого Менделя от его поклонников, от книг талмуда и кабалы и доставил прямо в Петербург. Можно себе вообразить, что творилось со стариком, когда он трясся на перекладной по-фельдъегерски, т. е. без отдыха, и очутился в Петербурге после тихих Любавич, спящих мирным сном среди своих лесов и болот.
Менделю сказали, что сам государь желает его видеть и чтобы он подготовился.
Необходимо объяснить, что старый цадик почти не понимал по-русски; по-польски знал несколько слов и объяснялся на древнееврейском языке, а в общежитии на жаргоне. Как он мог подготовиться для объяснения с императором, не отличавшимся терпеливою снисходительностию, на это власти не обратили надлежащего внимания.
В назначенный для приема день цадика привезли во дворец и ввели в кабинет императора.
По легенде, источником которой, несомненно, был рассказ самого Менделя о его аудиенции у государя, Николай Павлович сидел за письменным столом и писал. В комнате царила мертвая тишина, что еще более подавляло перепуганного еврея.
Положено: выслать цадика Менделя в Петербург.
Фельдъегерь прискакал внезапно, привел в ужас все еврейское гнездо в Любавичах, подхватил и увез старого Менделя от его поклонников, от книг талмуда и кабалы и доставил прямо в Петербург. Можно себе вообразить, что творилось со стариком, когда он трясся на перекладной по-фельдъегерски, т. е. без отдыха, и очутился в Петербурге после тихих Любавич, спящих мирным сном среди своих лесов и болот.
Менделю сказали, что сам государь желает его видеть и чтобы он подготовился.
Необходимо объяснить, что старый цадик почти не понимал по-русски; по-польски знал несколько слов и объяснялся на древнееврейском языке, а в общежитии на жаргоне. Как он мог подготовиться для объяснения с императором, не отличавшимся терпеливою снисходительностию, на это власти не обратили надлежащего внимания.
В назначенный для приема день цадика привезли во дворец и ввели в кабинет императора.
По легенде, источником которой, несомненно, был рассказ самого Менделя о его аудиенции у государя, Николай Павлович сидел за письменным столом и писал. В комнате царила мертвая тишина, что еще более подавляло перепуганного еврея.