JК
Как возник Владетель Баллантрэ :: Стивенсон Роберт Луис
Страница: 1 из 5---------------------------------------------
Как возник «Владетель Баллантрэ»
Однажды вечером я прогуливался по веранде домика, в котором жил в ту пору на окраине деревушки Саранак. Стояла зима, со всех сторон меня обступала тьма, воздух, на редкость ясный и холодный, был напоен лесной свежестью. Издалека доносился шум реки, спорящей со льдом и валунами, в непроглядной тьме кое-где мерцали огоньки, но были они так далеко, что я все равно чувствовал себя отъединенным от всего мира. Обстановка самая подходящая для сочинительства. К тому же я только что в третий или в четвертый раз с вниманием перечел «Корабль-призрак» и был одержим духом соперничества. «Отчего бы нам не сочинить историю, — сказал я своему внутреннему двигателю, — повесть многих лет и многих стран, моря и суши, дикости и просвещения; повесть, свободную от всего лишнего, случайного, которая будет написана такими же крупными мазками, в такой же динамической и лаконичной манере, что и эта с восторгом читанная нами книга».
Мысль моя была сама по себе совершенно справедлива, но, как будет видно из дальнейшего, я не сумел ею воспользоваться. Я понимал, что секрет успеха Мариетта в не меньшей мере, нежели Гомера, Мильтона и Вергилия, таится в выборе всем знакомого, легендарного предмета повествования; причем читателя предуведомляет об этом уже титульный лист; и я стал ломать себе голову в поисках какого-либо поверья, которое украсило бы только что задуманную книгу и стало бы основой повествования.
Как возник «Владетель Баллантрэ»
Однажды вечером я прогуливался по веранде домика, в котором жил в ту пору на окраине деревушки Саранак. Стояла зима, со всех сторон меня обступала тьма, воздух, на редкость ясный и холодный, был напоен лесной свежестью. Издалека доносился шум реки, спорящей со льдом и валунами, в непроглядной тьме кое-где мерцали огоньки, но были они так далеко, что я все равно чувствовал себя отъединенным от всего мира. Обстановка самая подходящая для сочинительства. К тому же я только что в третий или в четвертый раз с вниманием перечел «Корабль-призрак» и был одержим духом соперничества. «Отчего бы нам не сочинить историю, — сказал я своему внутреннему двигателю, — повесть многих лет и многих стран, моря и суши, дикости и просвещения; повесть, свободную от всего лишнего, случайного, которая будет написана такими же крупными мазками, в такой же динамической и лаконичной манере, что и эта с восторгом читанная нами книга».
Мысль моя была сама по себе совершенно справедлива, но, как будет видно из дальнейшего, я не сумел ею воспользоваться. Я понимал, что секрет успеха Мариетта в не меньшей мере, нежели Гомера, Мильтона и Вергилия, таится в выборе всем знакомого, легендарного предмета повествования; причем читателя предуведомляет об этом уже титульный лист; и я стал ломать себе голову в поисках какого-либо поверья, которое украсило бы только что задуманную книгу и стало бы основой повествования.