JК
Как зовут вашего бога? Великие аферы XX века :: Голубицкий Сергей
Страница: 74 из 143Бюно-Варийа даже зажмурился от счастья: вот она, идеальная кандидатура на должность вождя революции: местный (значит, не нужен адаптационный период для знакомства с аборигенами), белый (значит, вменяемый, и с ним можно будет договориться), доктор (значит, принадлежит к «мозгу нации» и правильно совмещает любовь к народу с личными меркантильными интересами).
Раулю идея Филиппа жутко понравилась. Он помчался в родные края, ввел отца в курс дела, провел с ним соответствующую воспитательную работу, а также договорился о «часе Х», когда будущему вождю революции надлежало прибыть в Америку для окончательного инструктажа.
Тем временем Бюно-Варийа семимильными шагами двигался навстречу чаяниям «угнетенного панамского народа» (фраза из будущего официального заявления Белого дома в связи с революционными событиями в Панаме). Ради этой благородной цели он даже уединился на пару месяцев в роскошной летней усадьбе Джесси Зелигмана в Вестчестере, где с нуля набросал Панамскую декларацию независимости. Да что там Декларация: даже национальный флаг будущей Панамской республики нарисовал Бюно, а его супруга собственноручно сшила штандарт на той же усадьбе Джесси Зелигмана.
«Час Х» пробил сразу после встречи Бюно с Теодором Рузвельтом. Получив отмашку, Рауль Герреро отбил отцу кодовую телеграмму: «Ваш сын при смерти. Срочно приезжайте». Под этим благородным предлогом Амадор и отбыл в мировую кузницу революций – город Нью-Йорк. Раньше пожилой доктор мало путешествовал, вернее – не путешествовал вообще, иностранными языками не владел, поэтому в помощь ему приставили переводчика – Герберта де Сола, видного деятеля панамской еврейской общины. В Нью-Йорке революционеры разместились в офисе Йошуа Линдо, сына еще одного достойного члена той же диаспоры.
Раулю идея Филиппа жутко понравилась. Он помчался в родные края, ввел отца в курс дела, провел с ним соответствующую воспитательную работу, а также договорился о «часе Х», когда будущему вождю революции надлежало прибыть в Америку для окончательного инструктажа.
Тем временем Бюно-Варийа семимильными шагами двигался навстречу чаяниям «угнетенного панамского народа» (фраза из будущего официального заявления Белого дома в связи с революционными событиями в Панаме). Ради этой благородной цели он даже уединился на пару месяцев в роскошной летней усадьбе Джесси Зелигмана в Вестчестере, где с нуля набросал Панамскую декларацию независимости. Да что там Декларация: даже национальный флаг будущей Панамской республики нарисовал Бюно, а его супруга собственноручно сшила штандарт на той же усадьбе Джесси Зелигмана.
«Час Х» пробил сразу после встречи Бюно с Теодором Рузвельтом. Получив отмашку, Рауль Герреро отбил отцу кодовую телеграмму: «Ваш сын при смерти. Срочно приезжайте». Под этим благородным предлогом Амадор и отбыл в мировую кузницу революций – город Нью-Йорк. Раньше пожилой доктор мало путешествовал, вернее – не путешествовал вообще, иностранными языками не владел, поэтому в помощь ему приставили переводчика – Герберта де Сола, видного деятеля панамской еврейской общины. В Нью-Йорке революционеры разместились в офисе Йошуа Линдо, сына еще одного достойного члена той же диаспоры.