JК
Длинная тень греха :: Романова Галина Владимировна
Страница: 54 из 61Сонька еще не скоро вернется. А коли и вернется, ты ей никак не помешаешь. Она же всегда к тебе теплые чувства питала.
Что правда, то правда. Софья души не чаяла в Хабарове. Обожала его спокойный, уравновешенный взгляд на жизнь. Восторгалась его супружеской верностью и частенько и в глаза и за глаза ругала Маринку за предвзятость.
— Упустишь когда-нибудь мужика, Марьяша, поверь мне, упустишь! — вещала вторая супруга Андрюхи. — Жалеть будешь, потому что пропадешь ты без него на второй же день!..
Металлический короб лифта дернулся и замер. Двери тут же расползлись в разные стороны, открывая Хабарову вид на просторную лестничную площадку с тремя совершенно одинаковыми дверями.
— Моя дверь та, что в центре, — молвила Олеся, протиснулась бочком мимо него из лифта и заспешила, роняя то и дело ключи, отпереть свою квартиру. — Входи, Влад. Будь, как дома.
Как дома! Как дома он точно уж не хотел. У него теперь и дома-то нет. Он же решил уйти, а если он что-то решил, то…
Черт его знает, как он поступит в этом случае, в этот злополучный день! Он неправильно начался, и неправильно, судя по всему, завершится.
— Проходи, проходи, ботинки можешь не снимать, на улице же снег.
Ботинки он все же снял. Не привык ходить по дому в обуви. Стащил следом с себя дубленку, шапку. Пристроил все на вычурную рогатую вешалку, торчащую в углу уродливым скелетом. Пригладил волосы перед зеркалом и только тогда обернулся на нее.
Что правда, то правда. Софья души не чаяла в Хабарове. Обожала его спокойный, уравновешенный взгляд на жизнь. Восторгалась его супружеской верностью и частенько и в глаза и за глаза ругала Маринку за предвзятость.
— Упустишь когда-нибудь мужика, Марьяша, поверь мне, упустишь! — вещала вторая супруга Андрюхи. — Жалеть будешь, потому что пропадешь ты без него на второй же день!..
Металлический короб лифта дернулся и замер. Двери тут же расползлись в разные стороны, открывая Хабарову вид на просторную лестничную площадку с тремя совершенно одинаковыми дверями.
— Моя дверь та, что в центре, — молвила Олеся, протиснулась бочком мимо него из лифта и заспешила, роняя то и дело ключи, отпереть свою квартиру. — Входи, Влад. Будь, как дома.
Как дома! Как дома он точно уж не хотел. У него теперь и дома-то нет. Он же решил уйти, а если он что-то решил, то…
Черт его знает, как он поступит в этом случае, в этот злополучный день! Он неправильно начался, и неправильно, судя по всему, завершится.
— Проходи, проходи, ботинки можешь не снимать, на улице же снег.
Ботинки он все же снял. Не привык ходить по дому в обуви. Стащил следом с себя дубленку, шапку. Пристроил все на вычурную рогатую вешалку, торчащую в углу уродливым скелетом. Пригладил волосы перед зеркалом и только тогда обернулся на нее.