Кисло-сладкая журналистика   ::   Ганапольский Матвей

Тогда ведущие наконец объявили паузу и попросилименя подойти к телеоператору. Тот передал мне наушники, в которых я услышал голос руководителя съемки. Он сказал мне, что очень извиняется, все понимает, но просит и меня отнестись с пониманием к ситуации. Передачу нужно дописать, все потом хорошо смонтируют, и «от него останется чуть-чуть».

Я сказал, что все понимаю, но не понимаю одного: почему руководители съемки ему не делают замечания.

– Но вы же видите, в каком он состоянии, он же уйдет! – сказал редактор.

– Пусть остается, но без меня, – сказал я. – Давайте я уйду.

– Но мы же не смонтируемся, – завопил редактор в наушниках. – У нас будет пустой стул.

– Это не моя проблема. – сказал я. – Все, что вам нужно сделать – это хотя бы отвести его в сторонку и объяснить ему, что в зале сидят уважаемые люди, которые не переносят мат. Кроме того, в зале школьники. Выбирайте.

– Но он может обидеться и уйти. – уговаривал меня редактор.

– Да, тогда будет на одну передачу меньше, – я был непреклонен.

Редактор подумал и сказал, что они продолжат запись. В голосе его звучала обида. Ведь я из его цеха, но не помог ему.

Я ушел из студии, и считаю, что поступил правильно.

Я бы точно так же поступил, если бы был на месте ведущих.

Я считаю, что нет таких обстоятельств, которые могут заставить человека добровольно присутствовать в оскорбительной ситуации, кроме его собственного желания заработать деньги.