Кисло-сладкая журналистика   ::   Ганапольский Матвей

Я говорю это совсем не потому, чтоесли я скажу иначе, то три дня буду с интересом заглядывать в пустой холодильник, а потому что ее решение на самом деле идеальный выход.

Представим себе, что политик согласен съесть ботинок. Но неужели можно представить, что вы, как Чарли Чаплин в «Новых временах», вытащите настоящий ботинок и, выдавив кетчуп, будете ждать, как он сломает дорогую вставную челюсть о кривой гвоздь?

Думаю, что нет. Великий русский театральный режиссер Станиславский говорил, что существует правда жизни, но есть правда сцены. И их нужно отличать.

Однажды моя дочь сказала, что если я не буду пускать ее на свидание с ее татуированным мотоциклистом, то она пойдет на крайние меры – она навсегда уйдет из дома, куда глаза глядят.

Это могла быть правда жизни.

Но она уже уходила. В переводе с ее языка, это означало уйти к подруге на пару часов и смотреть видео, накупив пирожных.

Это правда сцены.

Моя дочь – живое доказательство правильности Станиславского.

Итак, любые ваши действия в эфире не должны поставить гостя в неудобное, а тем более безвыходное положение.

Если ваш гость грызет настоящий ботинок в эфире, то это ваша победа, но она пиррова. Это торжество не вашей справедливости, а унижения другого.

Важно понять, что ценно тут не то, что гость грызет подошву, а то, что он согласился ее грызть, признавая свою неправоту. И в этом случае шоколадный ботинок – это элегантная награда за его честность и порядочность.