Клайв С Льюис   ::   Кротов Яков

Поэтому возможна национальная глубокая вера -- и это объясняет, почему зарубежная христианская (и не только христианская) литература легко осваивается сейчас в России, несмотря на свой отчетливо нерусский характер. Вера не только чувство, но прежде всего -- дело, решение некоего насущного вопроса. Вера -- особый изгиб человеческой жизни, по которому постепенно -- если вера углубляется -- устремляются и все прочие наши чувства. Религиозность, милосердие, рассудительность -- не могут не быть национальны.

Самое, однако, замечательное, что вся эта "диалектика" абсолютно ни к чему не может принудить живую личность. Три христианских писателя Англии обрели в современной России известность большую, чем кто-либо из современных британских беллетристов: Честертон, Льюис и Блюм. Как они непохожи друг на друга, невзирая на общее место жительства! Непохожи конфессионально: католик, протестант и православный. Непохожи профессионально: литератор, литературовед и митрополит. По духовному самосознанию: аристократ, обыватель (в лучшем смысле этого слова, т.е. очень близко к понятию "бытие") и интеллигент. По времени: представители соответственно первой, второй и третьей четвертей нашего столетия. Митрополит Антоний Блюм вообще "русский", невзирая на шведскую фамилию -- и все же есть в нем нечто, что сделало успешной его проповедь именно в Англии, а не во Франции, где он провел первые десятилетия жизни; он -- проповедник-джентльмен: суховатый, точный, довольно замкнутый. Впрочем, джентльмены бывают разные, и Честертон джентльмен, только фальстафского типа, проповедник сочный, размашистый и тоже замкнутый.