Клайв С Льюис   ::   Кротов Яков

Как возможно, что трилогия неофита Льюиса вышла благочестивее трилогии потомственного католика Толкина? И почему, в конце концов, абсолютно лишенная всяких аллегорических и неаллегорических выходов на все религиозные предметы трилогия Толкина более популярна? Она популярнее среди всех -- и христиан, и не-христиан. По ней снимают фильмы, по романам Льюиса -- нет. Тиражи их просто несопоставимы. Толкин в России вышел четырежды, когда трилогию Льюиса только начали издавать. Есть в России и общества поклонников Толкина -- но нет поклонников Переландры и Малельдила (о сказках я сейчас не говорю).

Ответ обнаруживается в истории христианского богословия. Оно знает два способа говорить о Боге: положительно или отрицательно. Круг ведь можно нарисовать, заштриховывая его плоскость черным, а можно -- заштриховывая черным поле вокруг круглого кусочка чистого листа. Можно говорить о Боге: "Он -то-то и то-то" (и это всегда будет аллегорией, ибо все известные нам "то-то", даже самый свет и жизнь, сотворены Богом и Богом не являются). А можно говорить: "Бог --не то и не то".

Льюис выбрал первый путь, путь положительного богословия; Толкин -- второй. Мир Средиземья, который он создал в фантастической трилогии "Повелитель колец", на первый взгляд близок к миру языческому, к миру рыцарских романов. Но и язычники, и рыцари были отнюдь не внерелигиозны и не безрелигиозны. Язычники знали очень даже много богов, а рыцари могли поклоняться Христу, Перуну, Одину, Аллаху, Фортуне или, на худой конец, собственной силе. Герои Толкина удерживаются от обращения к Богу, Удаче или своей мощи даже тогда, когда все их к этому подталкивает.