Князь А И Урусов и Ф Н Плевако   ::   Кони А Ф

Впечатление от нее, вызываемые ею мысли о невинности подсудимой и страстное желание ее оправдания нарастали все более и более во время судебной процедуры, следовавшей за речью, и накоплялись, как электрический заряд в огромной лейденской банке. Слова: "Нет, не виновата!" - разрядили эту банку в одном общем взрыве восторга и умиления. На другой день весь город говорил об успехе Урусова, дела, одно другого интереснее, посыпались как из рога изобилия - и он стал часто выезжать в провинцию для уголовных защит. Из московских его дел в первые месяцы его деятельности многим осталось памятным дело о сопротивлении и противодействии властям, по которому обвинялся кондитер Морозкин, не хотевший допустить полицейских чиновников к осмотру торгового помещения, который он считал несогласным с законом. Дело, в сущности, сводилось к оскорблению на словах, но ему почему-то была придана суровая окраска и значение "признака времени", будто бы состоявшего в колебании авторитета власти. Урусов необыкновенно искусно воспользовался присущим ему юмором, под мягким по форме прикосновением которого иногда чувствовалось острое жало, - чтобы обратить в шутку грозные очертания обвинения против Морозкина. Сказав в своем приступе к своей речи: "Господа присяжные! Такого-то числа в Москве случилось необыкновенное происшествие: кондитер Морозкин арестовал почти всю московскую полицию!" и т. д., он продолжал все в том же строго выдержанном тоне, и "l'accusation croula malgre l'appoint du president" [обвинение рухнуло, несмотря на поддержку председателя суда (фр.)], как было сказано в французских судебных отчетах.