Когда крепости не сдаются   ::   Голубов Сергей Николаевич

— Известно!Год служи, а девять тужи!

Унтер-офицер остерег, для порядка:

— Смейся, ножки свеся, а говори, так подбери!

Когда проходили мимо Граевской слободы, Романюта попросил унтера:

— Дозвольте, господин отделенный, в лавочку за бумагой сбегать!

Унтер глянул искоса, предупреждающе.

— Можешь! Однако свое дело делай, а нашего не порть, — чтобы без задержки!

— Я — духом…

И Романюта пустился к слободке напрямик через линию железной дороги.

Покупателей в лавочке не было. Торговка сидела у двери и вязала чулок. Отложив вязанье, она впустила солдата в полутемный чулан и первым делом так переставила на полочке товар, что из-за бумажных картузов с махоркой, ссохшихся кусков серого мыла и банок с ядреной солью, известной под названием «бузун», прямо на Романюту глянули ясные бутылки с водкой, залитые по головкам красным сургучом. Но Романюта отвел глаза и спросил про бумагу.

— И то есть, — сказала торговка, — письма писать?

— Письма.

— Домой?

— Домой.

— А почему, кавалер, мало берете? Возьмите пачечку или две — бумага гомельская, первый сорт, поискать такой бумаги, ей-ей, и в городе не найдется. На такой бумаге письма писать, особенно жене, это, знаете… Две, что ли?

— Не надо двух, — радостно возразил Романюта, — мне и служить-то осталось всего два месяца.

Торговка внимательно оглядела великана черными грустными глазами.