Когда крепости не сдаются   ::   Голубов Сергей Николаевич

Он был повыше среднего роста, лыс и широк по всей фигуре. Голова его крепко сидела на могучей шее, какие встречаются чаще всего у портовых грузчиков. Человек этот был совершенно неизвестен Дрезену в том смысле, что Дрезен никогда не встречал его в натуре. Но в то же время он знал, что такой именно человек существует. Откуда? Этот вопрос всколыхнул все существо Дрезена. Чем всколыхнул? Что общего было между Дрезеном и этим человеком? Из одного во» проса возникали другие. Детские глаза Дрезена сверкали в темных кругах на бледном лице. Он жадно рассматривал пришельца.

— Здесь вы будете жить, Тельман, — сказал начальник тюрьмы, — а этого хромого паренька мы сегодня же «изведем из темницы».

Дрезен почти не расслышал последних слов, относившихся собственно к нему, не обратил на них никакого внимания. Зато первые слова начальника тюрьмы поразили его, как невиданное и неслыханное счастье. Тельман… Это — Тельман? Конечно, он. Именно — он, Тельман. И Дрезен тысячу раз видел это лицо на портретах, сохранившихся от прежнего времени во многих бережных руках. Но только Тельман раньше, на свободе, не был таким одутловатым, как теперь, в тюрьме. Дрезен сообразил: «А поешь-ка в течение десяти лет изо дня в день суп из кормовой брюквы…» Тельман! Из Моабита [109] — в ганноверскую тюрьму; из ганноверской — в баутценскую… И вот на Дрезена сваливается ошеломляющее счастье этой встречи…

— Товарищ Тельман!..