Когда крепости не сдаются   ::   Голубов Сергей Николаевич

Карбышев объяснял Сильвестру и больным:

— Чем хуже обращаются с нами гитлеровцы, тем хуже им, то есть тем лучше нам. Ура, товарищи, ура!

И слабые груди кричали: «Ура!» И глухой этот крик разносился по лагерю, повторяясь, как эхо, во всех его закоулках. Когда Карбышев взялся за агитацию, Лютке уже не висел на Аппельплац — веревка оборвалась. Труп унесли, а место, на котором он лежал, засыпали хлором. От Лютке осталось белое пятно на земле. Только ли это пятно? Нет, — остался еще подпольный центр германской компартии, деятельно готовивший силы к освобождению заключенных из лагеря посредством внутреннего взрыва. Смерть начинала отступать все дальше и дальше. Неужели?

— Скоро фашистам — каюк!

— Вы радуетесь, дорогой генерал, — говорил доктор Сильвестр, — а я боюсь. Я ведь только притворяюсь храбрецом, честное слово!

— Превосходно! — восклицал Карбышев. — Пока человек не потерял способности радоваться и бояться, он — человек. А когда не будет для него ни радости, ни страха — плохо. Тогда он уже не человек!..

…Шеф ревира, немецкий врач с острой мордочкой барсука, ежедневно осматривал больных. Для этого больных выстраивали в две шеренги. Карбышев всегда стоял во второй и еще ни разу не привлекал к себе опасного начальнического внимания. Но при последнем субботнем осмотре шеф остановился прямо против Карбышева и сказал:

— Выписать из ревира.

Доктор Сильвестр бесстрастно принял распоряжение:

— Обязательно.