JК
Когда крепости не сдаются :: Голубов Сергей Николаевич
Страница: 52 из 1249» Заусайлов повел плечами, как делают люди, когда им все настолько очевидно, что уже и говорить не о чём.
— Вышел пасьянс!
— Что вы хотите сказать, капитан? — сухо спросил Карбышев.
— Эх, Дмитрий Михайлович! Мы с вами — не маленькие дети…
— Здравия желаю! — задыхаясь, точно после быстрого бега, сказал Наркевич, — извините; господа… Я…
— Что вам надо, вольноопределяющийся?
— Мне? Извините, господин капитан… ничего. Не знаю, почему я к вам… Я ведь не хотел… Я думал… Словом — война!
— Ч-т-то?
— Война! Я с телефонной станции… Сперва от господина коменданта звонили всем начальникам частей: немедленно прибыть в штаб. Через четверть часа полковник Лошкейт позвонил своей супруге: «Могу сказать: объявлено!..» А потом — манифест… Война!
В маленькой карбышевской квартире стало тихо, тихо. Наркевич, выговорившись, молчал и думал о том, как круто меняется сейчас мир. Как прочные столетние связи между европейскими биржами натягиваются и рвутся, чтобы исчезнуть в ближайшие часы и дни. Как рынки один за другим выключаются из оборота. Как договоры между государствами повисают в воздухе. Как падает курс ценностей. Как живая человеческая кровь превращается по стоимости своей в обыкновенную воду. И о том, что из всего этого может выйти для… революции. Война!
Карбышев тоже молчал.
— Вышел пасьянс!
— Что вы хотите сказать, капитан? — сухо спросил Карбышев.
— Эх, Дмитрий Михайлович! Мы с вами — не маленькие дети…
— Здравия желаю! — задыхаясь, точно после быстрого бега, сказал Наркевич, — извините; господа… Я…
— Что вам надо, вольноопределяющийся?
— Мне? Извините, господин капитан… ничего. Не знаю, почему я к вам… Я ведь не хотел… Я думал… Словом — война!
— Ч-т-то?
— Война! Я с телефонной станции… Сперва от господина коменданта звонили всем начальникам частей: немедленно прибыть в штаб. Через четверть часа полковник Лошкейт позвонил своей супруге: «Могу сказать: объявлено!..» А потом — манифест… Война!
В маленькой карбышевской квартире стало тихо, тихо. Наркевич, выговорившись, молчал и думал о том, как круто меняется сейчас мир. Как прочные столетние связи между европейскими биржами натягиваются и рвутся, чтобы исчезнуть в ближайшие часы и дни. Как рынки один за другим выключаются из оборота. Как договоры между государствами повисают в воздухе. Как падает курс ценностей. Как живая человеческая кровь превращается по стоимости своей в обыкновенную воду. И о том, что из всего этого может выйти для… революции. Война!
Карбышев тоже молчал.