JК
Легендарная Ордынка :: Ардов Михаил
Страница: 47 из 170Анна Андреевна ему впервые прочитала свое стихотворение, посвященное ему. Он стал хвалить стихи. И потом они оба стали разговаривать о чем-то. О чем, я не могла понять даже отдаленно. Как будто не по-русски говорили. Потом Пастернак ушел. И я спросила:
— Анна Андреевна, о чем вы говорили?
Она засмеялась и сказала:
— Как? Разве вы не поняли? Он просил, чтобы из моего стихотворения о нем я выбросила слово „лягушка“…
(Во второй редакции этой вещи „лягушки“ нет, Ахматова заменила ее словом „пространство“.)»
Мой младший брат в детстве презабавно перевирал слова. Например, булочную он называл «хлебушная»… Часто произносимая в доме фамилия Пастернак тоже далась Боре не сразу. Поначалу он говорил «Монастырев». Об этом рассказали самому Борису Леонидовичу. Реакция была такая:
— Да, да… Это так понятно… Па-стер-нак… Мо-на-стырь…
Как-то Борис Леонидович рассмешил Анну Андреевну и всех нас такой фразой:
— Я знаю, я — нам не нужен.
Вот еще история, связанная с ним, которая бытовала в доме моих родителей. До переезда на Ордынку наша семья года два жила в Лаврушинском переулке, в писательском доме, и в том же подъезде, что и Борис Леонидович. Когда я был грудным младенцем, примерно в таком же возрасте был сын Пастернака Леня. У моих родителей были специальные весы для взвешивания маленьких детей, и Борис Леонидович регулярно брал их, чтобы проверить вес Лени.
— Анна Андреевна, о чем вы говорили?
Она засмеялась и сказала:
— Как? Разве вы не поняли? Он просил, чтобы из моего стихотворения о нем я выбросила слово „лягушка“…
(Во второй редакции этой вещи „лягушки“ нет, Ахматова заменила ее словом „пространство“.)»
Мой младший брат в детстве презабавно перевирал слова. Например, булочную он называл «хлебушная»… Часто произносимая в доме фамилия Пастернак тоже далась Боре не сразу. Поначалу он говорил «Монастырев». Об этом рассказали самому Борису Леонидовичу. Реакция была такая:
— Да, да… Это так понятно… Па-стер-нак… Мо-на-стырь…
Как-то Борис Леонидович рассмешил Анну Андреевну и всех нас такой фразой:
— Я знаю, я — нам не нужен.
Вот еще история, связанная с ним, которая бытовала в доме моих родителей. До переезда на Ордынку наша семья года два жила в Лаврушинском переулке, в писательском доме, и в том же подъезде, что и Борис Леонидович. Когда я был грудным младенцем, примерно в таком же возрасте был сын Пастернака Леня. У моих родителей были специальные весы для взвешивания маленьких детей, и Борис Леонидович регулярно брал их, чтобы проверить вес Лени.