Ленинград действует. Книга 2   ::   Лукницкий Павел Николаевич

На полочке сейчас кусок воблы и кусок сыра в бумаге, утренняя порция хлеба, коробка с табаком, маленький кусок сахара, армейский котелок с рисовой кашей, принесенный мною для Всеволода Рождественского из столовой, потому что Рождественский после ночной работы корректором в типографии всегда до обеда спит. Он спит сейчас на нарах, сразу за «провалом», который мы, смеясь, называем противотанковым рвом. Спит, как всегда, одетый, даже в ремнях амуниции, накрывшись шинелью. Из-под шинели виднеется маленький томик Тютчева, а над седеющей головой поэта – полочка, которая сделана им после долгих моих настояний, и на этой полочке – «Огонь» Барбюса, очки с роговой оправой да какие-то бумажные кулечки с недоеденными продуктами.

А сразу за Всеволодом лежит на тех же нарах, куря, размышляя о чем-то, воентехник первого ранга, «старший печатник-ротационер» Георгий Бузиков, хороший, честный, работяга парень, простой и приятный, пользующийся самыми искренними моими симпатиями. Вчера он был награжден медалью «За боевые заслуги» – в числе многих других работников газеты, награжденных по случаю Дня печати, и, – мне приятно подчеркнуть! – награжденный действительно по заслугам. Он, в скромности своей, совсем не ожидал этого награждения. Он тоже работает по ночам, вернее, по «предрассветьям», – Всеволод кончает корректуру, и приходит в избу, и будит Бузикова, тот встает и уходит в типографию, а Всеволод заваливается спать, это бывает всегда между четырьмя и шестью утра…

Вот и все обитатели «южной половины» комнаты. За перегородкой – северная, «женская половина».