JК
Ленинград действует. Книга 2 :: Лукницкий Павел Николаевич
Страница: 206 из 824Миша, мама все время поминает тебя, и как только принесут письмо, она все плачет, ведь, Миша, она тебя очень уважает…»
Письмо длинное, полное грамматических ошибок, но такое до глубины русское, душевное, полное заботы и любви! И, прочитав мне свой ответ, Денисов рассказывает потихонечку о себе, о том, как несколько раз ходил в немецкий тыл и… «все это выполняю, – все выполнимые задачи, вот я этого ганса поймал, с ослом когда, – вам лейтенант Пресс рассказывал, – и даже у меня оружие этого ганса, как я его отнял, то, значит, мне его отдали. Еще на дзоты ходили, зимой насчет доставания «языка», но в тот раз не удалось это, тогда как раз у нас половина убавилась – девять человек… Признаться вам сказать, я вообще какой-то неустрашимый, черт его знает, какой характер у меня, – это я откровенно уже вам скажу…»
До войны Денисов работал на электростанции, автогенщиком и слесарем.
– И на лесозаводе работал там, где жинка моя работает, – по отпуску пиломатериалов, контролером, стало быть, выходит!
Широкий, широколицый мужчина, голубые глаза, открытый взгляд… Нет, Денисов не хвастается, не бахвалится, называя себя неустрашимым, это он просто так, со всей скромностью – как естественное, точное определение!
Наум Пресс отзывается о нем так:
– Он у меня хороший разведчик, я надеюсь сделать из него такого орла! Главное, что неустрашимый!
И еще я беседую с сержантом Иваном Зиновьевым, с Николаем Муравьевым, с Николаем Шацким, с Алексеем Семенковым и с другими разведчиками, вечерующими в сумеречном лесу. Это в прошлом все люди мирные, кто рыбак, кто слесарь, кто ездовой на руднике, кто лесничий…
Сколько за вечер узнаешь, сколько наслушаешься! Моя полевая тетрадь полнится записями, и мне нельзя уставать!
… А перед вечером приехал начальник разведотдела армии – седоволосый, приятный, культурный подполковник Милеев. Я беседовал с ним в автофургоне – штабе отряда.
Письмо длинное, полное грамматических ошибок, но такое до глубины русское, душевное, полное заботы и любви! И, прочитав мне свой ответ, Денисов рассказывает потихонечку о себе, о том, как несколько раз ходил в немецкий тыл и… «все это выполняю, – все выполнимые задачи, вот я этого ганса поймал, с ослом когда, – вам лейтенант Пресс рассказывал, – и даже у меня оружие этого ганса, как я его отнял, то, значит, мне его отдали. Еще на дзоты ходили, зимой насчет доставания «языка», но в тот раз не удалось это, тогда как раз у нас половина убавилась – девять человек… Признаться вам сказать, я вообще какой-то неустрашимый, черт его знает, какой характер у меня, – это я откровенно уже вам скажу…»
До войны Денисов работал на электростанции, автогенщиком и слесарем.
– И на лесозаводе работал там, где жинка моя работает, – по отпуску пиломатериалов, контролером, стало быть, выходит!
Широкий, широколицый мужчина, голубые глаза, открытый взгляд… Нет, Денисов не хвастается, не бахвалится, называя себя неустрашимым, это он просто так, со всей скромностью – как естественное, точное определение!
Наум Пресс отзывается о нем так:
– Он у меня хороший разведчик, я надеюсь сделать из него такого орла! Главное, что неустрашимый!
И еще я беседую с сержантом Иваном Зиновьевым, с Николаем Муравьевым, с Николаем Шацким, с Алексеем Семенковым и с другими разведчиками, вечерующими в сумеречном лесу. Это в прошлом все люди мирные, кто рыбак, кто слесарь, кто ездовой на руднике, кто лесничий…
Сколько за вечер узнаешь, сколько наслушаешься! Моя полевая тетрадь полнится записями, и мне нельзя уставать!
… А перед вечером приехал начальник разведотдела армии – седоволосый, приятный, культурный подполковник Милеев. Я беседовал с ним в автофургоне – штабе отряда.