JК
Лубянская преступная группировка :: Литвиненко Александр
Страница: 79 из 349Один направляет своего агента на раскрытие преступлений, на предотвращение террористических актов, а другой — на сбор анекдотов: кто рассказал анекдот про Путина, кто смеётся над Ивановым или Патрушевым…
Нельзя одного и того же агента использовать и для сбора анекдотов, и для работы в преступной среде, внедрять его в террористические организации. Это разные специальности. И не сможет оперативный работник, который вырос на политическом сыске, служить в подразделении по борьбе с терроризмом. И наоборот. Одно дело — спасать жизнь людей, а другое — затыкать им рот.
Молодым сотрудникам рассказывают случай; как во время войны полк прорывался из окружения, командир был ранен, фашисты наступали на пятки. Несколько человек должны были задержать врага. Умереть, чтобы спасти остальных. Командир сказал особисту: возьми любой взвод и продержись, сколько можешь. И тогда особист перед строем приказывает: «Мои люди, ко мне!» И вышли все агенты. И все полегли. Стукачи? Агенты. Каков опер, таковы и его агенты.
Представь в этой ситуации Путина. Вот он встал бы перед строем:
«Мои люди, ко мне!», и кто бы вышел? Патрушев? Этот за Родину убить может, а умереть — никогда.
Я не стыжусь своей работы. Пусть Зданович стыдится.
— То есть ты никогда не совершал поступков, которых стыдишься?
— Я стыжусь того, что смалодушничал и написал рапорт на своего начальника отдела Платонова.
Нельзя одного и того же агента использовать и для сбора анекдотов, и для работы в преступной среде, внедрять его в террористические организации. Это разные специальности. И не сможет оперативный работник, который вырос на политическом сыске, служить в подразделении по борьбе с терроризмом. И наоборот. Одно дело — спасать жизнь людей, а другое — затыкать им рот.
Молодым сотрудникам рассказывают случай; как во время войны полк прорывался из окружения, командир был ранен, фашисты наступали на пятки. Несколько человек должны были задержать врага. Умереть, чтобы спасти остальных. Командир сказал особисту: возьми любой взвод и продержись, сколько можешь. И тогда особист перед строем приказывает: «Мои люди, ко мне!» И вышли все агенты. И все полегли. Стукачи? Агенты. Каков опер, таковы и его агенты.
Представь в этой ситуации Путина. Вот он встал бы перед строем:
«Мои люди, ко мне!», и кто бы вышел? Патрушев? Этот за Родину убить может, а умереть — никогда.
Я не стыжусь своей работы. Пусть Зданович стыдится.
— То есть ты никогда не совершал поступков, которых стыдишься?
— Я стыжусь того, что смалодушничал и написал рапорт на своего начальника отдела Платонова.