Луч света в темном царстве   ::   Николай Александрович Добролюбов

Конечно, купцы и мещане не могут говорить изящным литературным языком; но ведь нельзя же согласиться и на то, что драматический автор, ради верности, может вносить в литературу все площадные выражения, которыми так богат русский народ. Язык драматических персонажей, кто бы они ни были, может быть прост, но всегда благороден и не должен оскорблять образованного вкуса. А в "Грозе" послушайте, как говорят все лица: "Пронзительный мужик! что ты с рылом-то лезешь! Всю нутренную разжигает! Женщины себе тела никак нагулять не могут!.." Что это за фразы, что за слова? Поневоле повторишь с Лермонтовым:

С кого они портреты пишут?

Где разговоры эти слышут?

А если и случалось им,

Так мы их слушать не хотим[*].

Может быть, "в городе Калинове, на берегу Волги", и есть люди, которые говорят таким образом, но что же нам-то за дело до этого?"

Читатель понимает, что мы не употребляли особенных стараний, чтобы сделать убедительною эту критику; оттого в ней легко приметить в иных местах живые нитки, которыми она сшита. Но уверяем, что ее можно сделать чрезвычайно убедительною и победоносною, можно ею уничтожить автора, раз ставши на точку зрения школьных учебников. И если читатель согласился дать нам право приступить к пьесе с заранее приготовленными требованиями относительно того, что и как в ней должно быть, - больше нам ничего не нужно: все, что не согласно с принятыми у нас правилами, мы сумеем уничтожить.