JК
Матрешка :: Соловьев Владимир
Страница: 116 из 214В Нью-Йорке, предупрежденный заранее, их должен был встретить володин напарник-соделец, который к тому времени досрочно вышел из тюрьмы и тут же - за старое, возобновив деятельность в невиданном прежде масштабе ввиду фактической безнаказанности любого криминала в новой России. К тому же, у них была крыша, что означает на российской тарабарщине тайных и влиятельных покровителей во властных структурах (не задаром, конечно). Но даже если б замели, всегда можно откупиться: у них там все прихвачены. А в России теперь продается все, включая атомные боеголовки и пост президента страны. Главное - знать точную цену.
Пока рассказ Лены совпадал в общих чертах с тем, что я узнал от Бориса Павловича. Это был первый вояж Володи за пределы бывшего СССР, а в русской диаспоре еще более волчьи нравы, чем в волчьих стаях Сибири, хотя вроде бы дальше некуда. Волк Володя оказался провинциалом и наивняком против зарубежных русских волков. Так, по крайней мере, выходило со слов Лены, которые, когда она говорила, я принимал на веру, а потом стал сомневаться.
Сколько раз она меня надувала! Засомневавшись, вспомнил почему-то никогда не бывшую школьную карусель, а был банальный инцест: у таких вот детских грешков самые длинные тени. Потому, может, и небылица про изнасилование в школе, чтобы скрыть куда более стыдное? Все, что связано с ее братаном-любовником, хоть и вызывало отвращение, но одновременно подстегивало любопытство. А сомневался я даже в том, что видел собственными глазами в "Матрешках". Мне легче было представить мою жену ебущейся с братом, чем с кем попало, по нескольку партнеров в день, но все они были безымянны, на одно лицо, в то время как ее любимого брата я имел честь знать лично.
Пока рассказ Лены совпадал в общих чертах с тем, что я узнал от Бориса Павловича. Это был первый вояж Володи за пределы бывшего СССР, а в русской диаспоре еще более волчьи нравы, чем в волчьих стаях Сибири, хотя вроде бы дальше некуда. Волк Володя оказался провинциалом и наивняком против зарубежных русских волков. Так, по крайней мере, выходило со слов Лены, которые, когда она говорила, я принимал на веру, а потом стал сомневаться.
Сколько раз она меня надувала! Засомневавшись, вспомнил почему-то никогда не бывшую школьную карусель, а был банальный инцест: у таких вот детских грешков самые длинные тени. Потому, может, и небылица про изнасилование в школе, чтобы скрыть куда более стыдное? Все, что связано с ее братаном-любовником, хоть и вызывало отвращение, но одновременно подстегивало любопытство. А сомневался я даже в том, что видел собственными глазами в "Матрешках". Мне легче было представить мою жену ебущейся с братом, чем с кем попало, по нескольку партнеров в день, но все они были безымянны, на одно лицо, в то время как ее любимого брата я имел честь знать лично.