JК
Матрешка :: Соловьев Владимир
Страница: 67 из 214Нет, никто, конечно, не перенес его внутрь острова - это сам остров с тех пор двинулся так далеко на запад, намывая песок и удлиняясь, но одновременно сужаясь, вытягиваясь, как струна, и хоть на наш век может и хватит, но в конце концов волны сглотнут Огненный остров, океан и залив сольются, а на его месте будет гигантская отмель с торчащим над водой маяком, которой возвратит себе былое значение и будет указывать судам на опасность. Отнюдь не метафора: в каждый ураган, которые здесь случаются все чаще и чаще - с 1635 года около 250-ти, а в этом сразу два - и местными жителями воспринимаются апокалиптически, океан наступает на сушу, отвоевывая пядь за пядью, меняя конфигурацию берега неузнаваемо. И никакие дренажные работы, которые регулярно ведутся, не остановят трансгрессию: экологически остров обречен, что придает ему прижизненную мемориальную ценность.
И вот эта его человеческая смертность, в отличие от остальной вечной природы, привязывает к нему еще сильнее, делает любовь к нему почти болезненной. Как и мою - к Лене.
Этой весной, когда с ней и Танюшей возвращались из Москвы и самолет спустился с заоблачных высот и был уже виден изрезанный берег и бьющие в него волны, прильнул к иллюминатору и гадал: Гаспе? Новая Шотландия? Акадия? Тресковый Мыс? - и только тогда узнал Лонг-Айленд, когда увидел внизу наш маяк.
Зачарованное место, скажу вам.
Сам не знаю почему, ни с того ни с сего взял и расплакался.
И вот эта его человеческая смертность, в отличие от остальной вечной природы, привязывает к нему еще сильнее, делает любовь к нему почти болезненной. Как и мою - к Лене.
Этой весной, когда с ней и Танюшей возвращались из Москвы и самолет спустился с заоблачных высот и был уже виден изрезанный берег и бьющие в него волны, прильнул к иллюминатору и гадал: Гаспе? Новая Шотландия? Акадия? Тресковый Мыс? - и только тогда узнал Лонг-Айленд, когда увидел внизу наш маяк.
Зачарованное место, скажу вам.
Сам не знаю почему, ни с того ни с сего взял и расплакался.