Мое кино   ::   Чухрай Григорий Наумович

— Эта сцена необходима. Без нее не сложится сюжет, — настаивал я.

— Ты мне надоел! — закричал Урусевский так, чтобы все слышали.

Я не хотел, чтобы наши споры слушала группа.

— Поднимите нас на кране, — попросил я крановщика.

В пустыне-то негде уединиться.

Но Урусевский не был расположен к разговору, он хотел публичного скандала.

— Я тебя сейчас так двину, что ты слетишь с этого крана.

— Падал я и с большей высоты, — и ничего!

Урусевский попросил опустить нас и, выругав меня самыми нехорошими словами, потребовал общего собрания группы.

На собрании группы Урусевский выступил с долгой речью, смысл которой состоял в том, что я снимаю фильм на полку. Что я неопытен, но упрям. Что я не слушаю его советов, и работать со мной он больше не может.

В ответ я сказал, что Урусевский может снять хороший фильм «Сорок первый». Но это будет не тот фильм, который я выносил в своей душе. Я тоже могу снять неплохой фильм.

Урусевский деланно захохотал.

— Ну, нахал! Ну, нахал! Он тоже может снять фильм!

— Да, — сказал я. — Если бы я в этом не был уверен, я бы был нахалом и авантюристом. Но мне дорога моя концепция и мне нужен только мой фильм. Я не могу быть мальчиком на побегушках. Если группа во мне сомневается, я согласен уйти и уступить режиссуру Урусевскому и Белле Мироновне.

Я действительно готов был уйти. Я устал от дрязг.

Выступление членов группы было для меня совершенно неожиданным.