Мое кино   ::   Чухрай Григорий Наумович

Я обещал ей, что никогда не воспользуюсь этим приказом — он мне нужен только для того, чтобы вернуть Храбровицкого.

— Тогда зачем вам моя подпись? Подпишите бумагу сами.

Я при ней подписал бумагу.

— А вы, Екатерина Алексеевна, будете в курсе дела.

Она отрицательно покачала головой.

— Я об этом ничего не знаю.

На следующий день Храбровицкий был уже в Москве.

— Так не годится, — начал он с порога. — Я написал сценарий. Это мое детище, а кто-то будет его переделывать!

— У меня нет другого выхода, — спокойно ответил я.

— Но я не знаю, как его переделывать!

— Подумаем вместе. У меня есть идея.

Идея моя состояла в том, чтобы, оставив снятые сцены, приспособить их к другому сюжету. Характеры же и герои оставались те же. Только они действовали теперь в новых обстоятельствах.

Сначала Даниил Яковлевич испугался таких переделок, но вскоре увлекся и стал фантазировать вместе со мной. Теперь наш сценарий должен был рассказать не о том, как советский летчик раньше всех в мире преодолел «звуковой барьер», а о судьбе военного летчика Астахова после войны.

Новый сюжет складывался интересно и увлек нас обоих.

То, о чем мы теперь пытались рассказать, в духовном плане было более важно, чем приоритет в области преодоления звукового барьера.

Астахов, военный летчик, был сбит вражеским самолетом.