JК
Мое кино :: Чухрай Григорий Наумович
Страница: 72 из 252И, несмотря на то, что Мария была женой члена Политбюро компартии США, такая переписка никак не поощрялась.
А вторым и, может быть, главным прегрешением Донского был фильм «Алитет уходит в горы» (один из лучших фильмов Донского!). По поводу этого фильма Берия, угрожая, кричал: «В одной картине не может сиять два солнца!» (Имелись в виду Ленин и Сталин.) Картина, по указанию сверху, была подвергнута уничтожающей критике, а Марк Семенович был сослан в Киев.
Тогда наивный Донской решил, что он будет «поднимать» украинскую кинематографию. Но украинские кинематографисты его не признавали и даже третировали.
...На худсовете шло обсуждение сценария, над которым работал Донской со сценаристами Ежовым и Соловьевым. Высказывались мнения.
Донской прервал очередного коллегу.
— Я не все понимаю... — извиняясь, сказал он, — Говорите, пожалуйста, по-русски...
— А шо вы за така птыця, шо мы мусимо розмовлять по российски? — возразил оратор. — Це наша мова!
— Но вы разбираете мой сценарий. Я должен что-то понимать... — настаивал Донской. — Вы все хорошо говорите по-русски. Надо же уважать гостя.
Два члена худсовета выступили по-русски. А вслед за ними выступающий, с вызовом глядя на Донского, опять заговорил по-украински. Это было похоже на издевательство.
Донской разозлился, вскочил и заговорил по-еврейски... Это было так неожиданно, что члены худсовета открыли рты (в то время мы презирали «сионистов» и говорить по-еврейски было рискованно.
А вторым и, может быть, главным прегрешением Донского был фильм «Алитет уходит в горы» (один из лучших фильмов Донского!). По поводу этого фильма Берия, угрожая, кричал: «В одной картине не может сиять два солнца!» (Имелись в виду Ленин и Сталин.) Картина, по указанию сверху, была подвергнута уничтожающей критике, а Марк Семенович был сослан в Киев.
Тогда наивный Донской решил, что он будет «поднимать» украинскую кинематографию. Но украинские кинематографисты его не признавали и даже третировали.
...На худсовете шло обсуждение сценария, над которым работал Донской со сценаристами Ежовым и Соловьевым. Высказывались мнения.
Донской прервал очередного коллегу.
— Я не все понимаю... — извиняясь, сказал он, — Говорите, пожалуйста, по-русски...
— А шо вы за така птыця, шо мы мусимо розмовлять по российски? — возразил оратор. — Це наша мова!
— Но вы разбираете мой сценарий. Я должен что-то понимать... — настаивал Донской. — Вы все хорошо говорите по-русски. Надо же уважать гостя.
Два члена худсовета выступили по-русски. А вслед за ними выступающий, с вызовом глядя на Донского, опять заговорил по-украински. Это было похоже на издевательство.
Донской разозлился, вскочил и заговорил по-еврейски... Это было так неожиданно, что члены худсовета открыли рты (в то время мы презирали «сионистов» и говорить по-еврейски было рискованно.