Мой Уитмен   ::   Чуковский Корней Иванович

Доведи свое со-радование, со-страдание, со-чувствие до полного слияния с чужой личностью, превратись в того, о ком поешь, и все остальное приложится: ты найдешь и образы и ритмы. Уитмен верил, что любовь в самом сильном своем выражении будет высшим триумфом поэзии. Этим чувством всеравенства, всетождества он мечтает заразить и нас. Охваченный этим чувством, он начинает твердить, что всюду его двойники, что мир — продолжение его самого: „Я весь не вмещаюсь между башмаками и шляпой…“

Мои локти — в морских пучинах.

Я ладонями покрываю всю сушу.

…

О, я стал бредить собою, вокруг так много меня!..

О гигантской Ниагаре он пишет, что она — как „вуаль у него на лице“. Для него не преграда ни времена, ни пространства: лежа на песке своего Долгого острова, он, янки, шагает по старым холмам Иудеи рядом с юным и стройным красавцем Христом.