Мой Уитмен   ::   Чуковский Корней Иванович

 Stevenson, London, 1912 (Роберт Стивенсон, Непринужденные заметки о людях и книгах).

Не довольствуясь своими вдохновениями, хаотически-могучими и бурными, Уитмен составил целый реестр сюжетов, которые должен разрабатывать „поэт демократии“, и в соответствии с этим реестром по готовой, тщательно разработанной схеме, компоновал своп „Листья травы“, то есть подгонял стихи к своим теориям.

Даже странно читать, сколько правил и догматов — именно литературных, эстетических — внушал себе этот „дикарь“. В его безыскусственности было много искусства, и в его простоте была сложность. „Даже в своем отказе от художества он оказался художником“, — говорит о нем Оскар Уайльд. Но, конечно, Уитмен хорошо сознавал, что для того, чтобы сделаться великим поэтом, нужно думать не столько о „косметических прикрасах стиха“, сколько о себе, о своей нравственной личности. Чтобы создать поэму, ты должен создать себя. „Пойми, что в твоих писаниях не может быть ни единой черты, которой не было бы в тебе самом, — твердил он, обращаясь к себе. — Если ты злой или пошлый, это не укроется от них. Если ты любишь, чтобы во время обеда за стулом у тебя стоял лакей, это скажется в твоих писаниях. Если ты брюзга и завистник, или не веришь в загробную жизнь, или низменно смотришь на женщин, — это скажется даже в твоих умолчаниях, даже в том, чего ты не напишешь. Нет такой уловки, такого приема, такого рецепта, чтобы скрыть от твоих писаний хоть какой-нибудь изъян твоего сердца“**.

** The Complete Writings of Walt Whitman (Полн. собр. соч.