Московские мыслители   ::   Писарев Дмитрий Иванович

Кускова за то, чтоон осмелился в своем фельетоне провести следующую мысль: иногда можно уголовного преступника уважать больше, чем того безукоризненного перед законом гражданина, который произносит над ним приговор. Заслышав эту еретическую мысль, "Русский вестник" восстает против нее во всем величии добродетельного негодования и доходит до такого пафоса, до которого, как мне казалось, может доходить только очень набожная старуха. "Возмутительный душегуб, за которым отказывается следить всякое человеческое чувство, всякий человеческий смысл, этот зверь, который бросается на свою жертву с тем, чтобы удовлетворить минутную прихоть, даже хуже, чем зверь, потому что у зверя по крайней мере нет прихотей, - это чудовище является, в глазах Тряпичкина, могучим человеческим образом, обаятельным и чарующим, подавляющим мелкие душонки, которые прячутся _под грудою правил, пестрящих прописи и азбуки_". Увлекаясь негодованием, критик "Русского вестника" не замечает того, что вопрос о преступнике ставится очень просто; тут является следующая дилемма: или он одарен кровожадными инстинктами, или он развращен воспитанием, влиянием, советами и примером окружающего общества или круга людей. В первом случае он - больной, которого надо только сделать безвредным, во втором случае он сам - несчастная жертва, о которой можно пожалеть, он сам - герой страшной трагедии, погибающий под гнетом враждебных обстоятельств.