На острие главного удара   ::   Катуков Михаил Ефимович

- В танк! Быстро! - крикнул Лавриненко механику-водителю Бедному.

То, что произошло дальше, могло случиться только, в момент наивысшего эмоционального накала. Танкисты были настолько потрясены гибелью Панфилова, что действовали, вероятно, в этот момент не по тактическому, расчету, а скорее повинуясь инстинкту мщения. Как одержимые помчались они навстречу гитлеровским машинам, Танкисты противника на какое-то мгновение растерялись. Им показалось, что советский танк идет на таран. Но вдруг машина остановилась в нескольких десятках, метров от колонны противника как вкопанная. Семь выстрелов в упор семь чадных факелов. Лавриненко опомнился, когда заело спусковой механизм и он никак не мог сделать выстрел по удиравшей восьмой машине.

В триплекс было видно, как выскакивают из торящих машин, фашисты, катаются на снегу, гася пламя на комбинезонах, и удирают к лесу. Открыв рывком люк, Лавриненко выскочил из танка и погнался за гитлеровцами, стреляя на ходу из пистолета.

Крик радиста Шарова "Танки!" заставил Лавриненко вернуться. Едва успел захлопнуться люк, как рядом разорвалось несколько снарядов. По броне дробно застучали осколки. Десять вражеских машин мчались по снежной целине от леса. Водитель взялся за рычаги, но тут в танке раздался взрыв. В боковой броне зияла рваная дыра. Когда дым рассеялся, Лавриненко увидел, что по виску Бедного течет кровь. Водитель был мертв. Другой осколок попал радисту Шарову в живот.