На острие главного удара   ::   Катуков Михаил Ефимович

Я поспешил на КП, надеясь срочно связаться с генералом Ватутиным и еще раз доложить емусвои соображения. Но едва переступил порог избы, как начальник связи каким-то особенно значительным тоном доложил:

- Из Ставки... Товарищ Сталин. Не без волнения взял я трубку.

- Здравствуйте, Катуков! - раздался хорошо знакомый голос. - Доложите обстановку!

Я рассказал Главнокомандующему о том, что видел на поле боя собственными глазами.

- По-моему, - сказал я, - мы поторопились с контрударом. Враг располагает большими неизрасходованными резервами, в том числе танковыми.

- Что вы предлагаете?

- Пока целесообразно использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю или поставив в засады. Тогда мы могли бы подпускать машины врага на расстояние триста - четыреста метров и уничтожать их прицельным огнем.

Сталин некоторое время молчал.

- Хорошо, - сказал он наконец. - Вы наносить контрудар не будете. Об этом вам позвонит Ватутин.

Вскоре командующий фронтом позвонил мне и сообщил, что контрудар отменяется. Я вовсе не утверждаю, что именно мое мнение легло в основу приказа. Скорее всего оно просто совпало с мнением представителя Ставки и командования фронта.

После разговора с генералом Ватутиным я отправился в корпус Кривошеина, где в это время противник предпринял очередную атаку. На узком фронте, наступая вдоль Обояньского шоссе, он бросил в бой до 200 танков. Со стороны Яковлеве доносился глухой непрерывный гул. На горизонте густой завесой стояла пыль.

Кривошеина я нашел в лесистом овраге.