Николай Кузнецов   ::   Гладков Теодор Кириллович

Будете ждать или прикажете передать… – и замер, завидев направленныйему прямо в сердце зрачок «вальтера».

– Тихо! Не шуметь! – приказал Кузнецов по-русски. – Я советский партизан, понятно?

Денщик – его фамилия была Мясников – понял если не все, то, во всяком случае, главное, – что такое направленный на тебя в упор взведенный пистолет, и без сил опустился на пол. Его подхватили под руки и мгновенно обыскали. Впрочем, как и следовало ожидать, оружия при нем не оказалось.

Из дальних комнат появились Лидия и Майя. Кивнув им головой, что все, мол, идет нормально, Кузнецов вышел на крыльцо и на ломаном русском языке подозвал часового. Тот что-то нерешительно пробормотал об уставе. Взяв тоном выше, Кузнецов повторил приказание. Луковский поспешил подчиниться. В прихожей, раньше, чем казак понял, что происходит, его обезоружили, втолкнули в гостиную и усадили на пол рядом с Мясниковым.

Начался быстрый, но внимательный обыск квартиры. В объемистые генеральские же портфели летели карты, фотографии, служебные бумаги, даже личная переписка – там, в отряде, разберутся, что из этого добра представляет ценность, что нет. Сейчас некогда.

Пока разведчики работали, сестры проводили идеологическую беседу с «казаками» – по собственной инициативе.

– Эх, вы, были грицами, а стали фрицами! – безжалостно бросала им в лицо Майя. – В фашистские холуи записались.