JК
Николай Кузнецов :: Гладков Теодор Кириллович
Страница: 79 из 311Издали видны нарядные домики-теремки, примостившиеся на опушке. Большая вывеска по-русски и по-английски сообщает: «Кемпинг». Здесь останавливаются на отдых автотуристы.
На картах этого района можно найти названия и других окрестных сел: Стрижавка, Якушинцы, Калиновка, Павловка, Корделевка, Черепаншицы, Полевая Лысиевка. Обычные украинские колхозные села, каких в республике тысячи.
Необычное путешественник заметит лишь тогда, когда углубится в Коло-Михайловский лес. Сначала ему попадутся растрескавшиеся остатки асфальтированных дорог, по которым уже давно никто не ездит. Потом он натолкнется на огромные глыбы железобетона, разбитые и искореженные. Встретятся ему разрушенные и обвалившиеся бункеры и подземные переходы, уже поросшие молодым лесом. На всем печать запустения, заброшенности. И хочется поскорее уйти из этого угрюмого места, словно оно проклято…
Резкий, порывистый ветер гнал поземкой сухой, колючий снег. Низко нависло белесое небо. Слабые солнечные лучи скользили по земле, не одаряя ее ни теплом, ни светом.
В такой безрадостный день из леса неподалеку от большого села Рудни Бобровской выехали сразу после полудня пять фурманок. Подпрыгивая и громыхая на ухабах, они направились кружным путем в сторону шоссе Ровно – Киев. На передней фурманке, зябко кутаясь в длинную офицерскую шинель с пелериной, восседал немецкий лейтенант. На шее у него болтался автомат.
На картах этого района можно найти названия и других окрестных сел: Стрижавка, Якушинцы, Калиновка, Павловка, Корделевка, Черепаншицы, Полевая Лысиевка. Обычные украинские колхозные села, каких в республике тысячи.
Необычное путешественник заметит лишь тогда, когда углубится в Коло-Михайловский лес. Сначала ему попадутся растрескавшиеся остатки асфальтированных дорог, по которым уже давно никто не ездит. Потом он натолкнется на огромные глыбы железобетона, разбитые и искореженные. Встретятся ему разрушенные и обвалившиеся бункеры и подземные переходы, уже поросшие молодым лесом. На всем печать запустения, заброшенности. И хочется поскорее уйти из этого угрюмого места, словно оно проклято…
Резкий, порывистый ветер гнал поземкой сухой, колючий снег. Низко нависло белесое небо. Слабые солнечные лучи скользили по земле, не одаряя ее ни теплом, ни светом.
В такой безрадостный день из леса неподалеку от большого села Рудни Бобровской выехали сразу после полудня пять фурманок. Подпрыгивая и громыхая на ухабах, они направились кружным путем в сторону шоссе Ровно – Киев. На передней фурманке, зябко кутаясь в длинную офицерскую шинель с пелериной, восседал немецкий лейтенант. На шее у него болтался автомат.