Новая алмазная сутра   ::   Раджниш Бхагаван Шри

Анандо пыталась шутить с Ошо, но его чувство юмора казалось, не работало - очень опасный знак. В конце концов, мои эмоции вышли как приливная волна, и я разрыдалась: "Нет, ты не можешь уйти. Мы не готовы.

Если ты уйдешь сейчас, я уйду вместе с тобой". Он помедлил, поднял свою голову с подушки, чтобы посмотреть на меня... Я рыдала, и все же я чувствовала, что это превращается в драму. Мы все окоченели от холода и плакали, и в конце концов Нилам сказала: "Давайте дадим Ошо поспать".

Ошо обычно немного ел ночью. Это изменялось в зависимости от того, как он себя чувствовал, но эти несколько месяцев он что-то съедал два или три раза за ночь.

Если его желудок был полон, это помогало ему спать, и он однажды сказал нам, что это началось, когда за ним ухаживала его бабушка, и она давала ему сладости.

Он ел около полуночи, так что когда он звал меня, я брала еду, он сидел на постели, а я сидела на полу. Я ждала... но он больше ничего не говорил о том, чтобы оставить тело. Он говорил совсем о других вещах, как будто ничего не произошло, и я старалась быть очень-очень спокойной и не собиралась напоминать ему.

Он пришел разговаривать с нами на следующий вечер, и с того вечера аудитория больше не была аудиторией, а была собранием медитирующих. Изменилось качество того, как мы слушали, и даже, несмотря на то, что прибывали новые люди, они соскальзывали в это качество, как в шелковую перчатку.

Несколькими неделями позже в конце каждого дискурса Ошо начал вводить нас в медитацию, которая начиналась с джиббериш.