Обрученные с идеей (О повести Как закалялась сталь Николая Островского)   ::   Аннинский Лев

Нет! В ту пору - нет! Снизу подпирает! "0рганизовать" такое от нуля невозможно - можно только ввести напор в берега. А напор - мощный, и именно от "земли", от "комсы", от "массы".

Нет, эту книжку читают не так, как обычную художественную литературу. Недаром и слово-то употребляют другое: не читают, а прорабатывают. Или как во время войны рассказывал на одном из писательских пленумов Николай Тихонов, - у бойцов книга "Как закалялась сталь" сделалась "своего рода евангелием"... "Ее читают и перечитывают во всех ротах и батальонах..." Перечитывают- не затем, конечно, чтобы узнать, "что произошло дальше". Что дальше - и так знают наизусть. Перечитывают - потому что заключено в тексте то знакомое напряжение, которого жаждут, к которому заново подключаются, которым заряжаются. Мать Олега Кошевого пишет: книга Островского у ее сына всегда под рукой; она стоит так, чтобы ее в любой момент можно снять с полки... "если потребуется зарядка"... Нет! Художественную литекратуру так не читают.

Это - что-то другое.

Здесь, внизу, в читательской массе, и предопределяется с самого начала судьба книги. Профессиональное, официальное признание может прийти раньше или позже.

Решается - тут.

Сама диалектика изданий повести отражает драматичный путь утверждения Островского в литературе. Внешне - победное шествие: к середине 30-х - два миллиона, к середине 50-х - пять миллионов, к середине 60-х - десять миллионов экземпляров... и далее в той же прогрессии.