JК
Очерк о жизни и творчестве русской поэтессы Анны Присмановой :: Рагозина Ксения
Страница: 11 из 50Цитировали его строчки:
О только тот достоин уваженья
и между братий мужественно прав
кто лишнего не сделает движенья
отчаянную ставку проиграв...
... И тут же отдавали дань его безошибочному литературному вкусу и чувству русского языка, уму в мельчайших замечаниях и наблюдениях. Георгий Адамович так писал Ирине Одоевцевой в середине пятидесятых годов: "А я считаю, что в нашем окружении или экс-окружении, есть два человека, смыслящих в самих стихах, а не в поэтических чувствах вокруг - Чиннов и Гингер"24. Борис Поплавский в своем романе вывел Гингера бесстрастным мудрецом, олимпийцем - Аполлоном Безобразовым, заложив парадокс уже в имя героя, "стоиком" называл его В.Яновский25, а Бахрах, заметив, что "внешностью он походил на тряпичника из гетто", признавался, что "Гингер был своеобразно прекрасен"26. Вспоминая Гингера, друзья подчеркивали редкую цельность его натуры и тот факт, что под конец жизни Гингер, не будучи ни аскетом, ни святошей, утвердился в буддизме, то есть в религии, культивирующей принцип целостности. Освобождающей сознание от иллюзорного восприятия самого себя... В воспоминаниях Кирилла Померанцева находим: "Еврей по происхождению, он с сознательного возраста стал отходить от религии отцов, не чувствовал ее своей, ему ближе было христианство, а затем индуизм и буддизм, когда он с ними познакомился.
О только тот достоин уваженья
и между братий мужественно прав
кто лишнего не сделает движенья
отчаянную ставку проиграв...
... И тут же отдавали дань его безошибочному литературному вкусу и чувству русского языка, уму в мельчайших замечаниях и наблюдениях. Георгий Адамович так писал Ирине Одоевцевой в середине пятидесятых годов: "А я считаю, что в нашем окружении или экс-окружении, есть два человека, смыслящих в самих стихах, а не в поэтических чувствах вокруг - Чиннов и Гингер"24. Борис Поплавский в своем романе вывел Гингера бесстрастным мудрецом, олимпийцем - Аполлоном Безобразовым, заложив парадокс уже в имя героя, "стоиком" называл его В.Яновский25, а Бахрах, заметив, что "внешностью он походил на тряпичника из гетто", признавался, что "Гингер был своеобразно прекрасен"26. Вспоминая Гингера, друзья подчеркивали редкую цельность его натуры и тот факт, что под конец жизни Гингер, не будучи ни аскетом, ни святошей, утвердился в буддизме, то есть в религии, культивирующей принцип целостности. Освобождающей сознание от иллюзорного восприятия самого себя... В воспоминаниях Кирилла Померанцева находим: "Еврей по происхождению, он с сознательного возраста стал отходить от религии отцов, не чувствовал ее своей, ему ближе было христианство, а затем индуизм и буддизм, когда он с ними познакомился.