Очерки (1927)   ::   Маяковский Владимир Владимирович

Ему, очевидно, нравилось бы писать вещи того же порядка, что "Облако в штанах", но в Польше и с официальной поэзией и то не просуществуешь,- какие тут "облаки"!

Даже такие смирные, мифически потусторонние писатели, как одна из слав Польши – Пшибышевский, влачат жалковатое существование. Правительственная субсидия какому-нибудь "маститому" злотых 800 в месяц (рублей 180) уже вызывает писательскую зависть.

Что же делать Тувимам? Тувимы пишут тексты для певиц и певцов варьете. (Глупые скажут: "А сам про Моссельпром писал?" – Я про Моссельпромы хочу писать потому, что нужно. А ему для варьете и не нужно и не хочется.) И варьете прекрасно, если писать хоть немного "что хочешь".

Какое тут "хочешь", если такую польскую славу, как Жеромский, и то перед смертью вызывали в дефензиву с недоуменнейшим вопросом – как это ему в голову. пришло написать такую революционную вещь? И Жеромский шел!

Правда – можно писать и против того, что видишь. Но тогда кто тебя будет печатать?

А если тебя отпечатает нелегально нелегальная коммунистическая партия – готов ли ты садиться в цитадель на четыре, на шесть, на восемь лет?

А кто сейчас в силах идти на этот героизм, кроме человека, принадлежащего к классу, верящему в победу i коммунизма?

Но можно писать просто книжечки,- такие, чтобы и вашим и нашим.

Такие еще труднее.

Кроме горизонтального разреза на классы, встретишься еще и с вертикальным – нации. Это при обязательном польском языке! Это значит, из тридцати миллионов населения восемь миллионов украинцев не прикоснутся к твоей книге. А если ты еще и еврей и пишешь на польском – разве евреи будут тебя читать?

А Тувиму надо и некоторой бури и некоторого оживления, как у футуристов, как у лефов.