JК
Оливер Голдсмит :: Ингер А Г
Страница: 5 из 31После того, как он с грехом пополам закончил колледж, родственники несколько раз собирали для него деньги, пытаясь определить его к какому-нибудь месту, или отправляли учиться, но, не добравшись до цели и промотав деньги, он возвращался обратно без вещей и без лошади. Постепенно за ним утвердилась репутация непутевого сумасброда, а о его "чудачествах" и "странностях" стали складываться легенды, тогда как он просто не умел жить как все, сообразуясь с велениями здравого смысла. Благоразумие никогда не принадлежало к числу его добродетелей - ведь он был поэт.
А жил он в прозаическую и суровую эпоху, получившую название "промышленного переворота". На глазах исчезала сельская Англия: менялся пейзаж страны и вместо живописных, хотя и убогих хижин арендаторов и батраков возникали казарменного вида фабричные постройки и дымили фабричные трубы. Исчезал устойчивый, давний крестьянский жизненный уклад, который хотя и был связан с повседневным тяжелым трудом и не всегда обеспечивал даже самые насущные нужды, но все же создавал иллюзию известной самостоятельности. Крестьянин жил на земле отцов и дедов, он был звеном в этой непрерывной череде и умирал с сознанием, что прожил жизнь в соответствии с заветами предков. И пусть это был застойный, замкнутый мирок с ограниченными представлениями, но человек ощущал себя членом определенной группы - сельской общины с ее традициями. Здесь вся его жизнь была на виду, он мог пользоваться здесь уважением и сознавать свою индивидуальную значимость в этом устойчивом микромире.
А жил он в прозаическую и суровую эпоху, получившую название "промышленного переворота". На глазах исчезала сельская Англия: менялся пейзаж страны и вместо живописных, хотя и убогих хижин арендаторов и батраков возникали казарменного вида фабричные постройки и дымили фабричные трубы. Исчезал устойчивый, давний крестьянский жизненный уклад, который хотя и был связан с повседневным тяжелым трудом и не всегда обеспечивал даже самые насущные нужды, но все же создавал иллюзию известной самостоятельности. Крестьянин жил на земле отцов и дедов, он был звеном в этой непрерывной череде и умирал с сознанием, что прожил жизнь в соответствии с заветами предков. И пусть это был застойный, замкнутый мирок с ограниченными представлениями, но человек ощущал себя членом определенной группы - сельской общины с ее традициями. Здесь вся его жизнь была на виду, он мог пользоваться здесь уважением и сознавать свою индивидуальную значимость в этом устойчивом микромире.