JК
Операция Цицерон :: Мойзиш Людвиг Карл
Страница: 109 из 204К несчастью для нас, наши руководители в Берлине были слишком самоуверенны — они не допускали и мысли, что англичане могут чему-нибудь научить их. Они не хотели верить ни одному факту, противоречащему их собственным понятиям.
Поэтому черновик сэра Хью был оценён по достоинству скорее в Анкаре, чем в Берлине.
«Ясно и трезво оценённые факты изложены в черновике с большим знанием дела» — таково было заключение фон Папена после того, как он внимательно изучил этот документ, написанный мелким разборчивым почерком его коллеги из вражеского стана. И он добавил:
— Берлину не очень-то понравится это.
Что касается моей работы с новыми плёнками, то здесь возникли чисто технические трудности. Не надо было быть специалистом-фотографом, чтобы понять это. Очевидно, на этот раз Цицерон спешил гораздо больше обычного. У него не хватило времени даже разгладить фотографируемые бумаги: один или два снимка были скрыты за другими документами, некоторые из негативов оказались не в фокусе. Вообще все они были гораздо менее отчётливыми, чем документы, доставленные раньше.
Отправляя фотографии и плёнки в Берлин, я, как обычно, приложил к ним сопроводительную записку. В ней я приводил рассказ Цицерона о смерти отца, упомянув также о том, как его испугало моё долгое отсутствие и что поэтому он засветил фотоплёнку, на которой, по его словам, были сняты особо важные документы. Надо сказать, последнее я вставил только для того, чтобы досадить Риббентропу.
Поэтому черновик сэра Хью был оценён по достоинству скорее в Анкаре, чем в Берлине.
«Ясно и трезво оценённые факты изложены в черновике с большим знанием дела» — таково было заключение фон Папена после того, как он внимательно изучил этот документ, написанный мелким разборчивым почерком его коллеги из вражеского стана. И он добавил:
— Берлину не очень-то понравится это.
Что касается моей работы с новыми плёнками, то здесь возникли чисто технические трудности. Не надо было быть специалистом-фотографом, чтобы понять это. Очевидно, на этот раз Цицерон спешил гораздо больше обычного. У него не хватило времени даже разгладить фотографируемые бумаги: один или два снимка были скрыты за другими документами, некоторые из негативов оказались не в фокусе. Вообще все они были гораздо менее отчётливыми, чем документы, доставленные раньше.
Отправляя фотографии и плёнки в Берлин, я, как обычно, приложил к ним сопроводительную записку. В ней я приводил рассказ Цицерона о смерти отца, упомянув также о том, как его испугало моё долгое отсутствие и что поэтому он засветил фотоплёнку, на которой, по его словам, были сняты особо важные документы. Надо сказать, последнее я вставил только для того, чтобы досадить Риббентропу.