Остановка в Чапоме   ::   Никитин Андрей Леонидович

Из окон домика Малафеевскихвидны черно-красные с малахитовыми потеками скалы над камнями и отмелями реки, льдины, неторопливо дрейфующие по салме то в одну, то в другую сторону, болотистая, поросшая кое-где кустарником, все никак не просыпающаяся тундра, а над ней, за рекой - высокие песчаные холмы с кривой полярной березой. По утрам на лужах еще лежит крепкий ледок. Иногда, обычно к середине дня, проглядывает солнце, все начинает сверкать, лучиться красками, даже жаворонка однажды услышал над тундрой, но это сверкание теперь не обманывает.

За солнцем, за красками я вижу теперь трудную, на пределе сил человека, приполярную жизнь, в которой нет здесь ни отдыха, ни просвета. Вот и думаешь: а что же получал человек взамен, кроме относительной независимости, "свободы жить и умирать", когда забирался в эти края, цеплялся за холодные скалы и тундру, уходя из более благодатных мест? Романтика романтикой, и красоты хороши, но должен же что-то еще получать человек от работы, должны быть в ней и праздники, и радость, и отдых, наконец!

А - нет ничего. Порой и смысла нет. Как был бессмыслен труд сосновцев, пока Петр Канев не взял на себя грех "за мир", как говорили раньше,- сократил поголовье никому не нужного скота, "съедающего" человеческий труд, а вместе с ним и смысл жизни, так же, как и посейчас съедают его все эти существующие только для отчетности района фермы в других селах Берега. Интернат, конечно, отрывает подростка от родного дома, от колхоза, от земли, от традиционного труда на земле.