Петербург и Петербурги Андрея Белого   ::   Шулова Я

На экране слова: "Если ты не взойдешь, о Солнце, под монгольской ротой опустятся европейские берега".

Солнце в романе, указывал Л. К. Долгополов, - Христос, символ высоких этических начал. Идентичную семантику Солнце имеет и в киносценарии.

Носители восточного начала - отец и сын Аблеуховы, которые ведут свой род от Аблая, безобразного киргиз-кайсака. В жилах дворян, гордящихся своим происхождением, течет восточная кровь. Она ведет к вырождению национального, разрушению личности, вспышкам жестокости, злобы, террору. На экране эпизод с ораторствующим сенатором монтажно перебивался "дикой фигурой киргиз-кайсака, безобразно преломляющей черты Николая Аполлоновича и Аполлона Аполлоновича". Ненависть, доведенная до желания физического уничтожения (ее питают друг к другу Николай Аполлонович и его сановный отец), - прямое следствие восточного происхождения. В галлюцинациях, изображающих отцеубийство и сыноубийство, сенатор и его сын наряжены в восточные одежды. Они навеяны видением Николая Аполлоновича (главка "Страшный суд") и сном сенатора (главка "Второе пространство сенатора"), но совершенно оригинальны. Мотив отцеубийства выступает обнаженно, а мотив сыноубийства - новшество Белого-кинодраматурга. Из главки "Страшный суд" появился Аполлон Аполлонович, который в киносценарии посылает сына на плаху. В киносценарии сильно ощутимо субъективное начало: ирония, лирика, сарказм при воссоздании образа города, полуреального, полуфантастического, или жизненных драм героев, сломанных им.