Досье ОДЕССА   ::   Форсайт Фредерик

Доктор провел Миллера по коридорам здания, которое когда-то давно было жилымдомом, и остановился, по-видимому, у бывшей спальни.

– Она здесь. – Он ввел Петера в палату и ушел, притворив дверь. Миллер услышал, как затихают в коридоре его шаги.

В палате царил полумрак. Наконец глаза Петера освоились с тусклым светом пасмурного зимнего дня: струившимся между неплотно задернутыми шторами, и журналист различил иссохшую женщину. Она полусидела в кровати на подушках. Ее белый халат и бледное лицо почти сливались с постельным бельем. Глаза женщины были закрыты. Миллер понял – она вряд ли сможет рассказать, куда исчез печатник.

– Фройляйн Вендель, – прошептал Петер.

Веки больной затрепетали и разомкнулись. Она взглянула на посетителя столь бесстрастно, что Миллер засомневался, видит ли она его вообще. Тут женщина вновь закрыла глаза и забормотала. Миллер склонился к ней, пытаясь расслышать слова, что срывались с ее посеревших губ.

Смысла в них почти не было. Фройляйн Вендель пробормотала что-то о Розенхайме – деревушке в Баварии («Возможно, – подумал Миллер, – она там родилась»), еще о ком-то «в белых одеждах, красивых, очень красивых». Потом ее речь стала совсем бессвязной.

Миллер склонился над умирающей еще ниже, спросил:

– Фройляйн Вендель, вы меня слышите?

Та, не обращая внимания, пробормотала: «...у каждой в руках был молитвенник и цветы, все в белом, такие еще невинные».

Наконец Миллер понял. В бреду женщина вспомнила свое первое причастие.